Страстей игру мы знали оба...

В библиотеке А.С. Пушкина, хранящейся в Пушкинском Доме Академии наук СССР в Ленинграде, имеются два экземпляра книги А.Д. Петрова, один с дарственной надписью автора «Милостивому Государю, Александру Сергеевичу Пушкину в знак истинного уважения. От издателя».
Так судьба свела великого поэта и шахматного мастера. В Петербурге было предостаточно мест и обстоятельств для их встречи. Одну из версий содержит публикуемый художественно-документальный рассказ «Страстей игру мы знали оба...».

Февраль 1830 года. Снег, блестя на солнце, слепил глаза. Легкий морозец приятно щипал за щеки. Петрову нравилось гулять по зимнему Петербургу. Но он любил, когда прогулку венчала какая-то цель. К примеру, зайти в книжный к Оленину у Казанского моста, или побывать у Погодина и обсудить текущие события, или, наконец, посмотреть, что нового в Английском магазине на Невском, куда прибывал товар со всех концов света. По средам же прогулка, как правило, завершалась обедом в «ресторации».

Как и везде в подобных заведениях, к завсегдатаям здесь относились с особым вниманием. Так что стоило Петрову занять свой столик, как следовало привычное «Бонжур, месье!» и блюда, источая дразнящие запахи, появлялись на белоснежной скатерти. На сей раз едва успел он приступить к карпу, как перед ним внезапно предстал румяный с мороза Комовский, знакомый Петрова по многочисленным шахматным баталиям у Погодина.

— Александр Дмитриевич! Рад видеть вас в полном здравии! Слышал, что на днях вы отпраздновали свое 36-летие. Пользуюсь случаем, чтобы поздравить вас.
— Благодарю вас, Сергей Дмитриевич! Присаживайтесь! Извините, что вынужден буду больше слушать, нежели поддерживать беседу. Сами понимаете, карп — рыба серьезная!
— Какие между нами церемонии... Я-то забежал на минутку, кофию испить. А тут — вы! Вообще у меня сегодня день нечаянных рандеву, право слово! Час назад столкнулся на Мойке с приятелем по лицею Пушкиным.

— Александр Сергеевич еще в Петербурге? — спросил заинтересованно Петров.
— Да, но уже скоро покинет его, — сказал Комовский, отпивая кофий, и, сделав паузу, добавил, — ибо, увы, он ранен!..
— Как?! — воскликнул Петров, приподнявшись со стула.
— Стрелой Амура вновь пронзен наш Пушкин, и на этот раз, кажется, серьезно! — рассмеялся Комовский, довольный эффектом, произведенным на Петрова. — Кстати, вы знакомы?
— К сожалению, не имел чести быть представленным.
— Ну, это не дело, право слово! Первый поэт России и первый ее шахматный игрок должны знать друг друга не заочно. Завтра в десять я заеду за вами в Коломну (район Петербурга), и мы отправимся в Демутов трактир, где, по своему обыкновению, остановился Пушкин.
— Да удобно ли?
— Не беспокойтесь, право слово. Пушкин не любит церемоний. А потом он ведь много слышал о вас и, думаю, будет от души рад. Итак, до завтра. Надеюсь, я не помешал вам расправиться с карпом? — И, скорый на слова и поступки, Комовский исчез так же неожиданно, как и появился.
«Хорошо еще, что я завтра свободен», — подумал Петров и, прошептав «За встречу!», встал, выпил шампанское, затем, рассчитавшись, решительно направился к выходу.

Ночью Петрову приснился довольно странный, прямо-таки фантастический сон. В Комиссию прошений, где он служил уже более двадцати лет, пришел огромный усатый офицер в белой накидке и, представившись — «Эф Один», подал прошение, содержание которого оказалось еще более удивительным, чем вид самого посетителя.
«Маэстро Александру Петрову в связи с предстоящим его свиданием с Поэтом Александром Пушкиным.
От четырех слонов Шахматного Королевства.
Просим Вас повлиять на кудесника пера, деятельность которого приводит к подрыву нашего положения в Королевстве. Будем кратки, как диагональ эф-1 — аш-3 и ей подобные. Дело в том, что в своих произведениях Поэт пока лишь дважды использовал шахматные мотивы. При этом в первом случае, в «Заметке о холере», он упомянул три фигуры, цитируем: «Однажды, играя со мной в шахма-ты и дав конем мат моему королю и королеве, он мне сказал...» и т. д. А во втором, в «Евгении Онегине», — две фигуры, цитируем: «...И Ленский пешкою ладью берет в рассеянье свою». Итак, как говорится, слонов-то он и не приметил. Над сим даже пешки смеются. Это тем более обидно, что мы, со своей стороны, восхищены творениями Пушкина и не претендуем на особое внимание. Передайте Поэту нашу просьбу относиться к нам как к равным иным фигурам Королевства. И ежели не выделять нас, то и кого-либо другого тоже, ведь все мы — одна шахматная семья!

P. S. Уважаемый Александр Дмитриевич, уповаем на Вас, столь блестяще и равно охарактеризовавшего в своем труде все боевые единицы шахматной гвардии и упомянувшего нас в оном как «наперсников Марса!».

...Петров проснулся в отличном настроении. Он посчитал сон хорошим предзнаменованием.
— Степан! — позвал он камердинера. — Заверни мне в бархатную бумагу ту книгу, что на столе лежит. И приготовь фрак.
Комовский был точен. Сани, запряженные парой гнедых, быстро подвезли их от Коломны к Демутову трактиру.
В этот момент оттуда выбежал с ведром в руке крепкий мужичок и бросился к сугробу.

— Здравствуй, Никита! — Комовский поприветствовал давно знакомого ему «дядьку» поэта. — Пушкин дома?
— Александр Сергеич-то? Он сейчас мыльню принимает. Слышите смеется? Действительно захохочешь. Прямо тьятер какой-то. И так каждое утро. Льда-то у нас нет, так он просит снегу нанести. Побросает его в воду, и сам туда прыгает. Да вы пройдите в нумера-то его — вон по лестнице вверх и направо. Там не заперто. Он скоро. Небольшие две комнаты, где остановился Пушкин, были обставлены просто и без излишеств. Около шкафа стояла массивная железная палка. Комовский взял ее словами: «Не хотите ли позабавиться?».

— Могу посоветовать ряд упражнений! — услышали гости голос за спиной.
— Здравствуйте, Александр Сергеевич! — воскликнул Комовский. — Позвольте представить вам Александра Дмитриевича Петрова, лучшего нашего шахматного игрока. Очень жалею, что дела не позволяют мне остаться с вами дольше и вынужден откланяться.
— Вы Петров?! Прекрасно! — обрадовался Пушкин и крепко пожал ему руку. — Сергей Дмитриемич, я вам премного обязан этим знакомством. Надеюсь, скоро увидимся, — добавил он вслед удаляющему Комовскому и вновь обратился к Петрову.
— Да снимайте же вы пальто. И садитесь на диван. Вы курите? А я трубкой балуюсь. Вам дым не мешает? — Пушкин, получив заряд бодрости в ледяной воде, был энергичен, стремителен и непредсказуем.

— Александр Сергеевич, вы начали поистине в «гамбитном стиле». А я, признаться, играю против гамбитов весьма осторожно, — улыбнулся Петров.
— Что мои гамбиты для такого опытного игрока, как вы, Александр Дмитриевич! Известные вам барон Егор Федорович Розен и штабс-ротмистр Николай Васильевич Путята многое поведали мне о вашем необыкновенном умении В чем, по правде сказать, я и не сомневался по прочтении книги вашей.
— Как?! Она у вас есть? — удивился Петров.
— Спасибо брату. Лев Сергеевич приобрел многие книги за время моих южных скитаний, и в том числе... — Пушкин прикрыл глаза и медленно произнес: — «Шахматная игра, приведенная в систематический порядок, с присовокуплением игор Филидора и примечаний на оныя, изданная Александром Петровым». Я не ошибся?
— Нисколько! И я счастлив узнать, что столь мудреное название на обложке книги не оттолкнуло вас от чтения ее.
— У вас поистине дар литератора! Честное слово, Александр Дмитриевич, написано просто и ясно.
— Вы мне льстите, Александр Сергеевич! — почувствовав дружелюбие поэта, сказал Петров.
— Ну и прекрасно! У меня есть тост. — Пушкин ринулся к двери — Никита, шампанского!
Наполнив бокалы, поэт весело продекламировал:

За Петрова — мудреца
И за Пушкина — льстеца!

Маэстро был явно взволнован приемом. Он стал расхаживать по комнате. Фрак его растегнулся, очки запотели, но он не замечал или не хотел замечать этого.
— Признаюсь, Александр Сергеевич, что я давно не чувствовал себя столь молодым, как сейчас. Хочется творить, спорить, сделать что-то необыкновенное. А может, в конце концов исполнить заветную свою мечту — махнуть на все рукой и... податься в Индию!
— Ну уж коли вы решитесь на такое, так возьмите с собою и младшего брата Дельвига. Помнится, еще совсем маленький Иван прочел мне стихи своего сочинения: «Индияди, Индияди, Индия! Индияди, Индияди, Индия!» Да вы, оказывается, романтик не менее чем он, — с доброй иронией произнес Пушкин и тут же добавил: — Впрочем, совсем недавно и я вот так же бегал по комнате, решив ехать с нашей миссией в Китай. Но не тут-то было. Они, — Пушкин показал пальцем на потолок, — видите ли, возражают!.. А вы почему же в Индию?
— Хотел своими глазами увидеть родину шахмат, сразиться с игроками тамошними. Хотя не исключено, что правила игры там немного иные.
— А я читал у Делилля, — заметил Пушкин, — что виновник появления шахмат на земле Паламед. Рассказав о том, что герой сей придумал игру во время Троянской войны, он заключил предание таким стихом:

L'amour du jeu reveur qu'inventa Palamede (Любовь к игре воображения, которую придумал Паламед).

— Сожалею, но должен опровергнуть славного французского поэта, принявшего сие мнение. Паламеду напрасно приписывается честь изобретения шахмат. Кажется, ясно доказано, что игра сия перешла к нам от индийцев и что она изобретена гораздо позже осады Трои. Паламед же и без того богат другими своими выдумками и не нуждается в чужом добре. Известно, что он изобрел четыре буквы греческой азбуки, весы и меру, игру в кости — петейю...
Пушкин, сидя на диване и раскуривая трубку, с вниманием слушал Петрова. Он
любит увлеченность в людях, и ему доставляло удовольствие видеть ее в уважаемом им маэстро и литераторе.

— Столь блестящее знание истории игры заслуживает гораздо более достойной участи, нежели пересказ для одной персоны. Прошу вас, Александр Дмитриевич, иметь в виду нашу «Литературную газету». Уверен, ваше произведение будет с любопытством принято публикой и обогатит ее знанием сего предмета. В мое отсутствие, не стесняясь, обращайтесь к Дельвигу.

— Не часто к нам слетает
вдохновенье,
И краткий миг в душе оно горит,

задумчиво произнес Петров.

— Но этот миг любимец муз
ценит,
Как мученик с землею
разлученье,

(А. Дельвиг. Из сонет «Вдохновение», 1822 г.)

— подхватил Пушкин.

— Что же касается появления шахмат, — продолжал поэт, — то с вами, помнится мне, согласен и великий Вольтер. Он об этом пишет в «Опыте о нравах и духе на-родов». Книга сия у меня как раз с собой.
Пушкин подбежал к шкафу, достал томик и скоро нашел нужную страницу. Водя по ней длинным ухоженным ногтем правого мизинца, он прочел Петрову следующие строки: «Среди наших игр та, которая делает наибольшую честь человеческому уму, пришла несомненно из Индии. Свидетельством тому являются слоны, которых мы заменили в шахматной игре башнями». — Поэт захлопнул книгу и поставил ее на место.

При упоминании о слонах Петров вдруг оживился:
— Александр Сергеевич, если не возражаете, позабавлю вас своим сновидением.
И он рассказал Пушкину о «Прошении шахматных слонов». Пушкин так заразительно засмеялся, что и Петров не выдержал.
— Впредь мне наука! Буду внимательнее и, уверяю вас, слонов больше не обижу! Кстати, должен заметить, что если вам снятся шахматы, то ко мне во сне порой приходят строки... Да стоит ли удивляться этому? Кто богат идеями — мыслит непрерывно, и наяву и во сне!
— Нельзя не согласиться с вами, — сказал Петров. — Кто мыслит, тот «богат»! — И тут он вспомнил о своей книге и захотел именно сейчас преподнести ее Пушкину. — Александр Сергеевич, все не решаюсь вручить вам претит тем более узнав, что у вас сие издание уже имеется. И все же мне доставит приятность знать, что храниться у вас будет и мой дарственный экземпляр.

— Премного обязан! — С жаром воскликнул Пушкин и тут же вновь подошел к шкафу, достал экземпляр поэмы «Руслан и Людмила» и, быстро надписав ее, вручил Петрову.
— От Комовского и Розена я слышал, что вы неплохо играете в шахматы, — заметил Петров после этой дружеской церемонии.
— Бодливой корове бог рог не дает, — моментально отреагировал Пушкин. — К сожалению, детский лепет представляет игра моя. Я ведь игрок азартный, да и проигрывать не люблю. Вот женюсь — остепенюсь, буду в шахматы играть. Как вы считаете, Александр Дмитриевич, женщине не повредит знакомство с сим предметом?

— На моих глазах, Александр Сергеевич, расцветает прекрасный цветок, имя которому Александра Васильевна Погодина! В четыре годика она сидела у меня на коленях и играла шахматными фигурками, которые были для нее тогда подобно любимым куклам. В семь лет она постигла азы шахматного искусства, а в двенадцать уже играла изрядно. Острый ум и блестящая эрудиция этой маленькой феи еще раз утверждают меня в мнении, что шахматы имеют большое влияние на наши нравственные качества и потому всем молодым людям следует учиться игре сией. Думается мне, она необходима в каждой семье. Впрочем, о блестящих подвигах женщин на сем поприще свидетельствуют и поэзия Востока, и французский эпос, и русские былины.
— Более чем убедительно! — Пушкин вновь поднял бокал. — Вскоре решится судьба счастья моего. И если царица души моей Наталья Николаевна Гончарова не откажет мне в столь серьезном предприятии, как женой стать, так не откажет и в столь малом — как научиться в шахматы играть!..

— За ваше счастье, Александр Сергеевич! — предложил тост Петров. Пушкин как-то вдруг стал необычайно серьезным и даже немного суровым...
— Благодарю, Александр Дмитриевич! Счастье... По-видимому, все же не судьба мне вкусить его полностью. Было много друзей — не хватало взаимного чувства. Пришла любовь, но поредели ряды друзей...
— Я теперь, Александр Дмитриевич, стараюсь по возможности обходить Сенатскую стороной...
Пушкин подошел к окну, скрестив руки на груди, задумчиво посмотрел на улицу. Затем резко обернулся и, обращаясь к гостю, сказал:
— Жаль, нет шахматов здесь у меня, а то я был бы премного благодарен вам за урок!.. Ну, да ничего, может посчастливится летом свидеться в Михайловском. Вы, если не ошибаюсь, тоже из тех мест.

Сняв очки, Петров удивленно смотрел на Пушкина, пораженный его осведомленностью.
— Хотя село Бисерово на реке Великой, где я родился, не в одном уезде с Михайловским, но, как вы изволили правильно заметить, то¬же в Псковской губернии...'
— Чудесно! Выходит, мы с вами и в одной реке купались, и почти земляки. Я хоть и родился в Москве, да псковская земля для меня давно как родная.
С сожалением заметив про себя, что ничто прекрасное в мире не может долго продолжаться, Петров медленно и твердо произнес:
— Разрешите, Александр Сергеевич, откланяться и испросить прощения за свидание в неурочный час...

Владимир Линдер

Примечания
Погодин В. В. (1790—1863) — крупный чиновник, близкий друг декабриста Г.С. Ватенькова. В 20-е годы устраивал у себя дома шахматные собрания, на которые приходили сильнейшие шахматисты Петербурга
Комовский С.Д. (1798—1880), чиновник Департамента народного просвещения, правитель канцелярии Совета воспитательного общества благородных девиц (Смольный институт), лицейский приятель А.С. Пушкина, петербургский шахматист, член основанного А.Д. Петровым в ноябре 1837 года Общества любителей шахматной игры.
Демутов трактир - петербургская гостиница на набережной Мойки, основанная в 1770 году купцом из Страсбурга Филиппом-Якобом Демутом.
Розен Е.Ф. (1800—1860) — поэт, драматург, критик, член Общества любителей шахматной игры
Путята Н.В. (1802—1877) — литератор, член того нее шахматного общества.
Л.А. Черейский. Пушкин и его окружение. Л.. 1975, с. 127.
П.В. Анненков. Материалы для биографии А. С. Пушкина. М., 1984. стр. 233.
1 апреля 1831 года в пушкинской - «Литературной газете» были опубликованы подготовленные А.Д. Петровым (помещены без подписи) заметки под общим названием «Игра шахматы».
А.В. Погодина (1616—1883) — жена А.Д. Петрова с 1840 года. До наших дней сохранился экземпляр петровской книги с надписью: «Александре Васильевне Погодиной. От издателя, 1828».
В конце сентября 1832 года А.С. Пушкин писал жене Наталье Николаевне в письме из Москвы: «Благодарю. душа моя. за то, что в шахматы учишься. Это непременно нужно во всяком благоустроенном семействе, докажу после».

(Шахматное обозрение № 3, 1987)

(Из Пиндемонти)

Не дорого ценю я громкие права,
От коих не одна кружится голова.
Я не ропщу о том, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспоривать налоги
Или мешать царям друг с другом воевать;
И мало горя мне, свободно ли печать
Морочит олухов, иль чуткая цензура
В журнальных замыслах стесняет балагура.
Всё это, видите ль, слова, слова, слова
Иные, лучшие, мне дороги права;
Иная, лучшая, потребна мне свобода:
Зависеть от царя, зависеть от народа —
Не всё ли нам равно? Бог с ними.
                                            Никому
Отчёта не давать, себе лишь самому
Служить и угождать; для власти, для ливреи
Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи;
По прихоти своей скитаться здесь и там,
Дивясь божественным природы красотам,
И пред созданьями искусств и вдохновенья
Трепеща радостно в восторгах умиленья.
Вот счастье! вот права…

5 июля 1836 год

Царь увидел пред собою
Столик с шахматной доской.

Вот на шахматную доску
Рать солдатиков из воску
Он расставил в стройный ряд.
Грозно куколки стоят,
Подбоченясь на лошадках,
В коленкоровых перчатках,
В оперенных шишачках,
С палашами на плечах.

Тут лохань перед собою
Приказал налить водою;
Плавать он пустил по ней
Тьму прекрасных кораблей,
Барок, каторог и шлюпок
Из ореховых скорлупок -
. . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . .
А прозрачные ветрильцы
Будто бабочкины крильцы.

1833 год

Во время экскурсии, когда мы плыли на теплоходе Александр Невский по реке Великой, наши «фанты-артисты» показали концерт. Плыть по реке было весело. 

Стихотворение Александра Сергеевича Пушкина «Царь увидел пред собою» читает Эльдар Абдуллаев.

А. С. Пушкин и шахматы

фрагменты из статьи газеты «64 Шахматы и шашки в рабочем клубе», № 12, 1928 г.

(К 129 годовщине со дня рождения поэта)

Те, кто знакомы с историей шахматного движения в России, знают, с каким трудом шахматы пробивали себе дорогу. Очень и очень многие даже из числа образованных людей смотрели на шахматы как на вздорное и никчемное занятие, и нередко аргумент „Пушкин играл в шахматы" являлся решающим в спорах о ценности шахматной игры.

В дореволюционной шахматной прессе, насколько нам известно, был опубликован лишь отрывок из письма Пушкина к жене (от 30 сентября 1832 г.) „Благодарю, душа моя, за то, что в шахматы учишься. Это непременно нужно во всяком благоустроенном семействе. Докажу после".
Отрывок этот был напечатан дважды; первый раз в № 8 - 9 журнала „Шахматное обозрение" за 1892 г.).

В современной шахматной литературе упоминание о Пушкине-шахматисте встречается в книге Когана „История шахматной игры в России". На стр. 89 Коган пишет: „Пушкин умел играть в шахматы и, как передают современники, очень горячился при игре и сильно огорчался при проигрыше. Пушкин любил шахматы и играл довольно часто, в особенности с П.И. Вульфом, в имение которого в с. Павловском Тверской губ. иногда наезжал Пушкин". Можно подумать, что Коган многое знает о Пушкине - шахматисте, но мы боимся, что это просто пересказ „своими словами" воспоминаний Е.Е. Синицыной (по записи Колосова), напечатанных в „Русской Старине" (за 1888 г.).

Недавно журнал „Шахматы" поместил 5 отрывков о Пушкине шахматисте, заимствованных из составленной В.В. Вересаевым хрестоматии „Пушкин в жизни". В число этих отрыв¬ков входят, между прочим, и упомянутые выдержки из письма Пушкина к жене и воспоминаний Синицыной.

Однако, и этими 5 отрывками „шахматная биография" поэта не исчерпывается. Чрезвычайно интересные сведения, дающие представление о силе игры поэта, содержатся в его отрывке, известном под названием „Заметка о холере".
„В конце 1825 года я часто виделся с одним дерптским студентом (ныне он гусарский офицер и променял свои немецкие книги, свое пиво, свои поединки на гнедую лошадь, на польские грязи). Он много знал, чему научаются в университетах, между тем как мы с вами выучились танцевать. Разговор его был прост и важен. Он имел обо всем затверженное понятие, в ожидании собственной поверки. Его занимали такие предметы, о которых я и не помышлял. Однажды, играя со мною в шахматы, и дав конем мат моему королю и королеве, он мне сказал: холера-morbus подошла к нашим границам, и через пять лет будет у нас"...

Шахматистам, на основании этого отрывка, может показаться, что Пушкин был чрезвычайно слабым игроком и даже более того - „безграмотным" в шахматном отношении человеком („мат конем королю и королеве"). Но, надо думать, что 1825 год, к которому относится „Заметка о холере", был годом, когда А. С. только что научился играть в шахматы. Указаний о том, что он играл в шахматы до 1825 года не имеется. С течением времени Пушкин стал играть несравненно сильнее: в 1835 году он сам уже давал слона вперед бар. Вревскому (письмо Б.Я. Вревского к Я.Н. Вульфу от 4 октября 1835 г.).

По-видимому, Пушкин в последние 11 лет своей жизни играл в шахматы гораздо более часто, чем это можно предположить по тем немногочисленным упоминаниям, которые имеются в мемуарной литературе о нем; вероятней всего, что авторы воспоминаний считали игру в шахматы настолько второстепенным занятием, что просто не упоминали об этом.
Благодаря любезности П.П. Перцова мы имеем возможность поделиться с читателями новыми неопубликованными данными о Пушкине-шахматисте.
Приводим выдержку из письма П.П. Перцова (от 25 февраля 1928 г.) к автору настоящей статьи.

„Из семейных рассказов мне известно, что Пушкин, будучи в Казани, обедал у моего дяди Эраста Петровича Перцова (которого знал по Петербургу) в его доме на Рыбнорядской улице. Но останавливался он не там (как часто думают), а у Е.Я. Боратынского, в доме его тестя Л.Н. Энгельгардта на Грузинской улице (дом этот давно сгорел).

После обеда Пушкин и дядя играли в шахматы. Единственная подробность этой игры, мне известная, - из рассказа другого моего дяди, Александра Петровича, которому в 1833 году было всего 14 лет, - это, что Пушкин, у которого на мизинце правой руки был необычайно длинный ноготь, передвигал фигуры этим ногтем"1).

Пушкин умер на грани пышного расцвета шахматного искусства: год его смерти (1837) является годом рождения гениального П. Морфи, чемпиона мира Стейница и серьезного претендента на мировое первенство - капитана Мэкензи.
Шахматы нашли свое отражение и в художественных произведениях поэта. Но об этом, если представится случай, поговорим отдельно.

А. Новиков

1) Между прочим, в одном из „почтовых ящиков" журнала „Шахматный листок" помещен ответ редакции с отказом напечатать присланную из Казани заметку „Пушкин-шахматист". Интересно, какие сведения содержала эта заметка?

Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись!
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.

Сердце в будущем живет;
Настоящее уныло:
Все мгновенно, все пройдет;
Что пройдет, то будет мило.

1825 год

Я помню чудное мгновенье...
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

В томленьях грусти безнадежной
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты.

Шли годы. Бурь порыв мятежный
Рассеял прежние мечты,
И я забыл твой голос нежный,
Твой небесные черты.

В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви.

Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.

1825 год

Поэты