Бент ЛАРСЕН: "Я никогда не боялся ошибок!"

Фрагмент из интервью с Бентом Ларсеном

Москва, июнь 1999 года

Бент Ларсен. возглавлял команду лучших шахматистов мира на знаменитом "Матче века" в 1970 году!

– Какие Ваши качества как в шахматисте позволили Вам подняться так высоко?
– Упорство, воля... Наверное, я очень много работал! Когда вы добиваетесь чего-то в любимом деле, вам непременно хочется двигаться куда-то дальше. Не буду говорить про веру в себя – без этого у вас, разумеется, ничего не получится...

– Давайте тогда вернемся к Вашей юности. Почему Вы выбрали для себя именно шахматы?
– Вряд ли в детстве мы что-то осознанно выбираем. Я тогда частенько болел, и чтобы побороть скуку, стал играть в шахматы. Играть я научился в шесть лет, а в 12 отправился в местный шахматный клуб... На удивление легко я побил там всех ребят, мне это понравилось и, как видите, нравится до сих пор!

– Как Вам удавалось так стремительно развиваться, ведь у Вас, насколько знаю, никогда не было тренера, да и уровень игры в Дании был не самым высоким?
– Я стал гроссмейстером в 21 год. По сегодняшним меркам это почти пенсионный возраст (смеется). Это случилось как раз здесь, в Москве на олимпиаде 1956 года. Двумя годами ранее я стал чемпионом Дании, так что соперников дома у меня практически не было. Забавно, что тогда же, в 56-м, я выиграл матч у Олафссона и стал называться сильнейшим в Скандинавии!

– Бент, но Вы не ответили: как Вы всего этого добились?!
– Если угодно, то я типичный self-mader. У меня не было наставника, не могу сказать, что я особенно зачитывался шахматными книгами?! За исключением книг Нимцовича, не могу назвать никого, кто произвел на меня особенное впечатление... Я просто много работал над шахматами.

– Как думаете: в Ваших успехах было больше работы или все-таки таланта?
– Не знаю. Наверное, удачная комбинация того и другого...

– Как шахматист проходит путь от гроссмейстера до одного из претендентов на звание чемпиона мира?
– Все приходит с опытом... Понимание собственной силы и собственной слабости – в какой-то момент ты начинаешь лучше понимать себя, и происходит качественный скачок... Мне было удобно, что, играя, может быть не в самых сильных турнирах, я имел широкое поле для экспериментов с собственным стилем. В тот момент я мог провести разные турниры в совершенно непохожей манере. Я становился опытней, мой кругозор расширялся – главное, я не боялся ошибок и не жалел времени на их исправление. Воспитывал я и бойцовские качества...

– Вы называете своим учителем позиционного шахматиста Нимцовича, и в то же время, Вы часто играли в очень острые шахматы – Вы искали некую разумную середину?
– Да, часто во мне сходились совершенно противоположные качества: представьте, иногда в начале карьеры, перед партией мне приходилось делать выбор между королевским гамбитом и каталонским началом! Небо и земля... Это я "научился" у того же Нимцовича, когда его игра выглядела то слишком простой, то слишком сложной – ведь главное смысл Ваших ходов заключается в том, чтобы соперник не смог разгадать ваш замысел!

– Знакомо ли Вам чувство "творческой зависти"? Были ли шахматисты, в стиле которых Вам хотелось бы играть?
– Конечно, самым большим феноменом моей шахматной молодости был Таль! Но я, к счастью, никогда не пытался играть в его стиле, - мне просто нравилось наблюдать за его игрой, видеть, как рождаются его гениальные планы, идеи, комбинации...

– Почему, к счастью?
– Знаете, я никогда не жаловался на скорость и глубину расчета, но делать это с такой фантастической быстротой, как он, по-моему, не было дано никому. И потом, Таль обладал редким бесстрашием (при этих словах Ларсен "завистливо" улыбнулся), никто ни до, ни после него не провел такого числа некорректных комбинаций! Он же просто сокрушал своих соперников...

– Неужели Вам всегда хотелось играть непременно "правильно", проводить только корректные комбинации?..
– Не совсем так, я всегда верил, что дух в шахматах должен возобладать над материей... Но, чтобы играть так, нужно иметь очень много энергии! И потом в шахматах нет такого ярко выраженного критерия "правильности" – они многообразны.

– Когда Вы почувствовали в себе большую шахматную силу, когда поняли, что можете войти в круг избранных?
– Серьезный скачок в шахматной силе произошел у меня в 1964 году. Тогда на межзональном в Амстердаме я поделил первое место с Талем, Спасским и Смысловым! И я еще считал, что мне немного не повезло: будь я чуть аккуратней, мог бы занять и чистое первое место... Пожалуй, этот турнир оставил самый яркий след в моей памяти: у меня почти все получалось, – и я чувствовал подлинную радость от игры. Именно тогда...

– ...Вы стали "настоящим шахматистом"?
– Да, когда тебе выпадает такое, ты начинаешь по-другому смотреть на мир и на шахматы. Потом я, правда, проиграл полуфинальный матч претендентов Талю. К удивлению многих он, считавшийся явным фаворитом, победил только благодаря выигрышу последней партии! Забавно, но через год я "отреваншировался": выиграл отборочный матч у Геллера – и стал первым иностранцем, победившим русских в матче!

– Кстати, нынешний век на исходе – кого из шахматистов Вы могли бы назвать самым великим в истории шахмат?
– По-моему, это слишком абстрактный вопрос, но у меня есть на него ответ. Без всяких сомнений – это Филидор. В конце XVII века он сформулировал принципы, которыми мы пользуемся до сих пор. Кажется, никто так не опережал время!

– Скажите, сейчас, оглядывая тот длинный путь, что Вы прошли в шахматах, Вам не жаль, что посвятили им жизнь?
– Жаловаться на судьбу – это очень непрактично, больше того, бессмысленно: время же не повернешь вспять. Но я почти ни о чем не жалею. Шахматы подарили мне много счастливых минут. Конечно, шахматы на высшем уровне – это жестокая борьба, отнимающая у вас все силы. Но мне здесь грех жаловаться.

– Были ли у Вас в жизни какие-то хобби, интересы, составлявшие серьезную конкуренцию шахматам?
– Да. В один момент я мог пойти в политику! Мне показалось, что это достаточно интересно. Но, посмотрев на проблему трезвым взглядом, так и не мог до конца решить, зачем мне это надо? И бросил это занятие...

– Почему же? Вы же были очень популярным человеком в своей стране... При удаче могли стать и президентом!
– Это несколько наивная точка зрения. В конце концов, я для себя решил, что каждый должен заниматься тем, что ты умеет делать лучше всего! Шахматист – играть в шахматы, политик – бороться с конкурентами.

– Бент, что Вы думаете о сегодняшних шахматах. Какое они производят на Вас впечатление?
– Двоякое... С одной стороны, появилось очень много новых интересных шахматистов – это меня очень радует. Не без горечи вспоминаю поколение Карпова, когда практически никто не имел серьезных амбиций (типичный представитель этого "клана" – Рибли: талантливый шахматист, но сам для себя установивший планку). Но появился Каспаров, за ним остальные – я вижу в их партиях жажду борьбы, стремительное движение наверх, к победам! Посмотрите на Широва, Иванчука или Ананда: они восхищают меня!

Полностью интервью можно посмотреть по этой ссылке

Фрагменты из интервью для газеты "64"

- Кого вы считаете сильнейшим шахматистом всех времён?

- Филидора! В истории шахмат мне не удалось найти ни одного примера шахматиста, который настолько опережал бы своё время. Филидор был не только сильнейшим среди своих современников, но и опережал ведущих шахматистов своего окружения на полвека.

- Какими качествами обладают сильнейшие шахматисты?

- Счастливое сочетание целого ряда качество - воля к победе, самодисциплина. чувство логики, чувство психологии, хорошее расположение духа, фантазия, способность к длинному счёту. способность сосредоточиваться... это длинный список, и в нём немало прекрасных качество!..