ДВЕ МУЗЫ ФИЛИДОРА      

 

 
ФИЛИДОРУ рано пришлось покинуть отчий дом. Престарелый отец умер, когда мальчику было четыре года. Вскоре скончался и 94-летний дед по материнской линии. Семья Филидора перебралась в Париж к родственникам, где на улице Фур-Сен-Жер-мен открыла лавку с мелочным товаром.
Едва маленький Андре* достиг шести лет, как его отвезли в Версаль и определили певчим в придворную капеллу.
Обычно в пажеский корпус брали детей более старшего возраста. В отношении Филидора было сделано исключение благодаря заслугам его семейства. Но и сам ребёнок обладал исключительными музыкальными способностями. Сегодня мы бы сказали, что своей одарённостью он напоминал маленького Моцарта. (Они познакомятся более чем через 30 лет - в 1766 году во время гастролей 10-летнего Моцарта в Париже).

 

Придворной капеллой руководил Андре Кампра (1660 - 1744), один из наиболее значительных композиторов того времени. Он знал все секреты своего мастерства и был наделён талантом педагога. Он обратил внимание на талантливого мальчика и стал заниматься с ним индивидуально, давая систематическое музыкальное образование.
Филидор делал быстрые успехи и начал пробовать свои силы в композиции. В 1738 году со сцены придворного театра впервые прозвучало его сочинение. Мотет**, исполненный королевским хором, понравился Людовику XV, и он наградил 12-летнего композитора пятью луидорами, посулив такое же вознаграждение за каждое новое произведение. Казалось, музыкальная карьера Филидора была предопределена самой судьбой. Но неожиданно в его жизнь вмешались шахматы.

 

Поскольку кости и карты были в оркестре под запретом, придворные музыканты заполняли свой досуг игрой в шахматы. В зале, где стоял длинный стол, инкрустированный чёрно-белыми клетками, царил азарт, нередко переходивший в потасовки. Юного Филидора в компанию не принимали, но и не прогоняли, когда он подолгу наблюдал за шахматными поединками. Как-то случилось, что один из музыкантов пришёл раньше других и скучал без партнёра. Андре набрался смелости предложить свои услуги. Тем временем появились и остальные музыканты. Снисходительные улыбки сменились всеобщим изумлением, когда мальчик разгромил обескураженного противника. Да и сам Андре был смущён и напуган. Зная нравы своих коллег, он с громким возгласом «мат!» стремглав выбежал из комнаты... На следующий день выяснилось, что среди 80 музыкантов капеллы Филидору нет равных. Как удивительно напоминает этот эпизод шахматное рождение Капабланки!
Так или иначе, но в 1740 году мы видим 14-летнего Андре в Париже. Он подрабатывает перепиской нот и уроками музыки. Свободное время проводит в кафе «Режанс» за шахматами. И здесь Филидору повезло с учителем. Талантливого юношу взял под свою опеку Легаль.
Встретившись с Легалем, Филидор понял, как мало он знает о шахматах. Учитель давал ему вперёд ладью, но фора постепенно уменьшалась, и вскоре они стали играть на равных. В КАФЕ «Режанс» Филидор познакомился с французскими просветителями, особенно сблизился он с Дидро, дружба с которым оказала большое влияние на эстетические взгляды будущего композитора. К этому времени относятся и первые встречи Филидора с Руссо. В ту пору великий философ горячо увлекался шахматами и музыкой. Общность интересов вызвала взаимные симпатии, и Руссо привлёк молодого Филидора к работе над оперой «Любовные музы».
 

Филидор был человеком необыкновенной души - приветливым, честным, доброжелательным. Когда к нему пришёл музыкальный успех, он с открытым сердцем помогал своим менее удачливым коллегам, ободряя их похвалой и участием, Он не уставал восторгаться творчеством других композиторов. Он говорил соперникам: «Вперёд, смелее, я не боюсь присоединить свою музыку к вашей!»

Но едва дело касалось двух главных страстей его жизни - шахмат и музыки, непосредственность и импульсивность уступали место наиболее замечательным свойствам его интеллекта — строгому самоконтролю и способности к обобщениям. За шахматной доской, как и за нотной тетрадью, Филидор проявлял высокую организованность. Быстроту и точность мысли он подчинял чувству меры и гармонии. Он работал методично, с лёгкостью пробираясь сквозь лабиринт самых сложных шахматных и музыкальных комбинаций, соединяя живость и эмоциональность натуры с логикой художественных и научных построений, - черта, свойственная национальному гению его народа. «Он был в высшей степени французом!» - с нескрываемой гордостью восклицает Жорж Эдгар Бонне, автор превосходной монографии о Филидоре-композиторе.
 

В 1749 году «Анализ шахматной игры» вышел в Лондоне общим тиражом 433 экземпляра. Несмотря на высокую цену — одна гинея, весь тираж разошелся по предварительной подписке.


Итальянским шахматистам, исповедовавшим культ комбинации, Филидор противопоставил позиционную теорию. «Моё главное намерение, - писал он в предисловии, - предложить новшество, а именно - игру пешек. Пешки - душа шахмат; только они создают атаку и защиту, от их хорошего или плохого расположения целиком зависит победа или поражение».

Это была неожиданная и смелая идея. До сих пор пешкам отводилась роль пушечного мяса. Они с лёгким сердцем приносились в жертву ради скороспелых, призрачных атак. Филидор встал на защиту этих обездоленных созданий, гибнущих за неправое дело. Привлекательность пешечной теории, помимо её шахматной ценности, заключалась ещё и в том, что в ней было нечто демократическое, может, что-то от Руссо с его критикой социального неравенства.
 
В ГОДЫ странствий Филидор был далёк от того чтобы посвятить себя музыке. Нельзя сказать, что он охладел к своей пер¬вой любви, но шахматы занимали в его жизни значительно большее место. Всё же он не упускал случая знакомиться с музыкальной культурой тех стран, которые посещал. Слушая лучших исполнителей, он развивал свои вкус, обогащал знания, размышлял об искусстве. В Германии брал уроки контрапункта у опытных педагогов, в Англии учился у Генделя, чьими ораториями восхищался. Наибольший интерес он проявлял к итальянской и немецкой музыке. Впоследствии Гретри напишет, что Филидор был «тонким музыкантом, первым на французской сцене соединившим итальянскую мелодичность с немецкой глубиной».
Но это произойдёт позже, а пока молодой композитор начал пробовать свои силы в наиболее знакомом ему жанре — духовной музыке. Стимулом была не только внутренняя потребность художника, но и неудовлетворённость своим положением в обществе. Ему, безусловно, льстила слава лучшего шахматного игрока, но тяготила роль профессионала. В шахматах он достиг вершины, соперничать было не с кем.
В 1752 году Филидор написал мотет для большого хора, положив на музыку оду Драйдена, посвящённую Св. Цецилии. Эта ода уже вдохновляла на ораторию Генделя; казалось совершенно невероятным, чтобы молодой композитор пытался соревноваться с учителем.
 
Он обладал достаточной музыкальной культурой и самостоятельностью, чтобы не зачеркивать старых традиций, но и не подпадать под их власть. Филидор писал живую лирическую музыку, выражавшую радость, нежность, любовь к природе, к жизни. Его музыка сохраняла национальные краски, строгость линий, выразительность, инструментальные и гармонические искания. «Он шёл через лабиринт звуков с такой же лёгкостью, как играл в шахматы, - писал Гретри. - Ни один человек не мог победить его в игре, наполненной таким количеством комбинаций. Ни один музыкант не достигал такой лучезарной ясности в своих сочинениях».
 
Первая из известных нам работ была написана им в соавторстве с двумя другими композиторами и поставлена в театре ярмарки Сен-Лорен. Она называлась «Адская суматоха» и представляла собой комедию с ариэттами. Вскоре Филидор получил заказ на несколько арий для «Пилигрима из Мекки» - музыкального спектакля по комедии Лесажа. Достижения были скромны, но всё же замечены знатоками. И однажды директор Комической оперы Корби, получив новое либретто Седэна, предложил Филидору написать музыку. Так родилась комическая опера «Блэз-сапожник». Премьера состоялась 3 марта 1759 года. Успех был ошеломляющим. Эта маленькая музыкальная комедия, полная жизни, оригинальных находок и истинной весёлости, вызвала восторг, граничивший с удивлением. На следующий день слава Филидора-композитора соперничала со славой шахматиста. Опера была сыграна 68 раз - число фантастическое для той эпохи.
 
В ГОДЫ, отданные вдохновенному музыкальному творчеству, у Филидора почти не оставалось времени для шахмат. В 1755 году, вскоре после возвращения на родину, он победил в матче Легаля (счёт неизвестен), подтвердив репутацию лучшего шахматиста Франции. С тех пор он лишь изредка наведывался в кафе «Режанс», где теперь висел его портрет, где находился специально для него отведённый столик. Филидор был кумиром французских шахматистов. Когда он играл или совместно с другими мастерами анализировал наиболее интересные партии, к его столу невозможно было протиснуться.
 

В самом центре Лондона на улице Сент-Джеймс в доме № 85 открылся великолепный шах¬матный клуб. Это был типичный английский аристократический клуб «по интересам», объединявший видных государственных деятелей, высших офицеров британской армии, корифеев науки. 

Новый шахматных клуб поставил перед собой задачу перетянуть в Лондон Филидора. Среди его членов была проведена подписка, собравшая более чем достаточную сумму для приглашения французского мастера. В 1775 году Филидор приехал в Лондон и подписал контракт, по которому обязался ежегодно в течение четырёх месяцев (с февраля по июнь) учить шахматной игре членов клуба. За эту работу он получал обусловленный гонорар, но был волен давать уроки и проводить выступления в частном порядке. Это соглашение оставалось в силе до самой смерти великого шахматиста.

 

ЧТО побудило знаменитого композитора вновь стать на путь шахматного профессионала? Однажды к Филидору подошёл один из его горячих поклонников.
— Вы победили шахматы! — восхищённо воскликнул он.
— Увы, шахматы победили меня, — печально улыбнулся великий мастер.
Это было сказано не для красного словца. Человек, постигший таинство шахмат, испытавший ни с чем не сравнимый экстаз борьбы, уже не властен отказаться от радостных и трепетных мгновений, которые щедро дарит шахматное искусство. Филидор не мог не вернуться к шахматам. Рано или поздно это должно было произойти. Но существовали причины и более прозаические.

Во времена Филидора, да и значительно позже, авторские права композиторов не были достаточно гарантированы. Владельцы театров покупали музыкальные произведения как обыкновенный товар, выплачивая обусловленную соглашением, как правило, весьма умеренную сумму. Некоторые театры назначали своим постоянным авторам небольшие ежегодные пенсии, чтобы связать их определёнными творческими обязательствами. Филидор получал несколько таких пенсий, но их хватало лишь на то, чтобы сводить концы с концами.

 
В Лондон Филидор ездил на заработки. Шахматный хлеб был труден. Помимо отработок по контракту в клубе, где он фактически вёл шахматную школу, приходилось давать частные уроки — и шахматные, и музыкальные.
С 1782 года он стал проводить публичные сеансы одновременной игры на трёх досках вслепую. Входной билет стоил 5 шиллингов (члены клуба и их дамы приглашались бесплатно).

 

 

 

 

* В музыкальной литературе и историографии Филидора принято называть полным церковным именем - Франсуа Андре, чтобы не путать с другими представителями рода музыкантов, в шахмат¬ной просто Андре. Сам Филидор подпи¬сывался инициалом «А».
** Многоголосое церковное пение на латинском тексте.
Виктор Хенкин