Главная » Шахматные уроки » Н.В. КРОГИУС

СКАЗКИ СТАРОГО ДОМА (VIII чемпионате Советского Союза)

Н. КРОГИУС
ЭКСКУРС В ПРОШЛОЕ
 

 

ДАЛЁКИЙ, очень далёкий 1933 год. Осенью сильнейшие шахматисты страны съехались в Ленинград, чтобы принять участие в VIII чемпионате Советского Союза. Испытанные бойцы и молодёжь. Мне было тогда двадцать два года, но я не был дебютантом первенства, уже имел за плечами выступление в седьмом чемпионате (1931) и многие встречи с мастерами.
Играли мы в старинном доме на улице Халтурина, где с давних пор размещается Городской комитет по физкультуре и спорту. И не только играли. Все приезжие участники турнира и жили здесь, в маленьких комнатах-кельях на самом верхнем этаже, куда вела крутая винтовая лестница.
 
Много интересных событий и приключений было на восьмом первенстве. Сказки старого дома снова ожили в моей памяти сейчас, хотя прошло около сорока лет с того времени...
 
ПЕРВОЕ организационное собрание участников в ЦДРФК (Центральном доме работников физической культуры). Тогда многие вопросы турнирного регламента решались на собраниях. Какой контроль времени избрать? Больше всех горячился Григорий Яковлевич Левенфиш. Он обрушил на нас хитроумные расчёты, доказывающие, что цейтнотов будет намного меньше, если принять контроль 3 часа на 48 ходов.
— Кризис в партиях, — доказывал Левенфиш, — возникает где-то после 30-го хода. При новом контроле будет возможность благополучно пройти опасную зону.
Решило голосование. Левенфиш убедил сомневающихся, и контроль 3 часа на 48 ходов был принят большинством голосов. Забегая вперёд, можно сказать в духе старых каламбуров, что этот контроль применялся в первый и последний раз! Однако шутки в сторону. Никогда я не видел более жестоких цейтнотов, как в восьмом первенстве. Три часа — это так много, и мастера надолго задумывались в поисках лучших продолжений.
В одном из первых туров молодой ленинградец Л. Савицкий встретился с опытным мастером Ф.Дуз-Хотимирским. Дебют сложился необычно. Противники затратили на первые 18 ходов почти всё отпущенное время. А дальше началось невообразимое. И у Савицкого, и у Дуз-Хотимирского осталось всего по 5 минут на 30 ходов. Это как в молниеносном турнире.
Вокруг столика, где шло сражение, столпились многие участники турнира — как пропустить такое увлекательное зрелище! Позиция возникла очень сложная, все фигуры и пешки на доске, центр заперт, надо маневрировать. Поначалу ходы были вполне разумными, но затем, когда флажок на часах стал угрожающе подниматься, игра пошла «весёлая».
 
И тут Фёдор Иванович Дуз-Хотимирский применил любопытный трюк. Он взялся за коня f3 и, оставив все другие фигуры на произвол судьбы, стал ходить этим конём во всех направлениях — f3—е1, dЗ, f4, е2, d4, f3, g5. Каждый раз он знал, что надо делать, в то время как противник растерянно хватался за разные фигуры, как утопающий за соломинку. Во время своего рейда белый конь однажды попал под удар чёрной пешки, но деморализованный Лёня Савицкий и этого не заметил. Затем, уже ближе к финишу, конь с fЗ благополучно забрал чёрного ферзя на g5, и в этот роковой момент Савицкий просрочил время, не успев сделать одного хода.
Среди зрителей был и Левенфиш,¬ но в разборе партии он не стал принимать участия, видимо, страшась укоризненных взглядов Савицкого.
 
В СОСТАВ судейской коллегии 39-го первенства входит международный арбитр М. Волковыский. Ветеран наших шахмат Михаил Николаевич Волковыский был одним из судей на седьмом чемпионате. В его архиве сохранились любопытные фото той поры. Вот одно из них.
 
 
За шахматной доской Сергей Ни¬колаевич Фрейман (Ташкент) и Илья Леонтьевич Рабинович (Ленинград).
 
С почтением следили мы тогда за игрой этих больших мастеров. Фрейман — современник Чигорина, участник ряда международных турниров.
Рабинович был «шахматным классиком», его искусство особенно ярко проявилось в позиционном маневрировании, в защите. Очень хорошо Илья Леонтьевич играл эндшпиль. Как известно, он является автором первой изданной у нас капитальной работы об эндшпиле.
Шахматные поединки Рабинович— Фрейман всегда проходили в увлекательной борьбе. В восьмом первенстве победу одержал ленинградец.
 
НОЧЬЮ ко мне постучали. Очень не хотелось вставать после утомительной шахматной партии, но стук был настойчивым.
В дверях я увидел взволнованного мастера Верлинского.
— Что случилось, Борис Маркович?
Со сна я даже не мог понять то, о чём рассказывал мне Верлинский. По его словам, к нему явилось... привидение. Он уже укладывался спать, как вдруг дверь комнаты распахнулась и появилась какая-то фигура в белом... Верлинский остолбенел.
— Проиграй завтра Дуз-Хотимирскому, — сказало привидение страшным голосом и исчезло во мраке коридора.
Когда Верлинский пришёл в себя, он бросился ко мне (я жил в соседней комнате).
— Не волнуйтесь, — сказал я. — Давайте зайдём к Рюмину. Вы ему всё расскажете.
Мастер Николай Николаевич Рюмин был капитаном нашей московской группы. Он не спал, сидел за шахматной доской, анализируя какую-то отложенную позицию.
— Привидение? — ничуть не удивился Коля. — Выговор надо объявить этому привидению. Давайте зайдём к Дуз-Хотимирскому...
Постучали. Федор Иванович долго не открывал дверь, но наконец предстал перед нами в халате, тщательно пряча улыбку.
— Ты зачем ко мне являлся?! — возмущённо начал Верлинский.
— Это тебе почудилось, милый,— отражал атаку Дуз-Хотимирский. — Пора знать, что привидений в Ленинграде нет.
— Во всяком случае, они не возвращаются, — заметил Рюмин и посоветовал Верлинскому спокойно выспаться...
Назавтра, в очередном туре, состоялась партия Дуз-Хотимирский — Верлинский.
— Я ему покажу привидение, — сказал мне перед игрой Борис Маркович. Всю партию он вёл с большим подъемом и разгромил противника.
«Посланец загробного мира» добился неважных результатов: ноль в таблице и замечание капитана.
 
 
На фото — первый советский гроссмейстер Б. М. Верлинский за игрой в этой партии.

 

 

Воспоминания шахматиста