Главная » Обучение шахматам » Шахматная композиция » Владимир Корольков
ШАХМАТИСТ УЛЫБАЕТСЯ

Шахматы — искусство жизнеутверждающее. После многочасовой турнирной партии, после изнурительного и кропотливого анализа отложенной позиции, после тщательного исследования неведомых глубин новой дебютной системы, после изучения вариантов метровой длины в головоломном эндшпиле шахматист может расположиться поудобнее на диване, приспособить поуютнее настольную лампу, раскрыть шахматную книгу и... улыбнуться! Для того и написана эта небольшая книжка, в которую я включил двадцать семь своих шахматных юморесок.
Шахматный юмор специфичен — интерес каждого рассказа определяется в первую очередь остроумием диаграммной позиции, положенной в его основу; но самое трудное — добиться слитности шахматного и литературного содержания.
По характеру позиций рассказы можно разбить на пять групп. В основе первых шести рассказов лежит обычная шахматная игра, а также ортодоксальные задачи и этюды, содержащие какой-либо комический эффект; в следующие шесть рассказов включены позиции с ретроградным анализом; третью группу составляют четыре рассказа со «сказочными» шахматами — задачами на кооперативный и обратный мат; в четвертой группе, состоящей из шести рассказов, использованы задачи-шутки, а во всех остальных произведениях фигурируют «изобразительные» («символические») задачи.
Большинство рассказов можно читать, не прибегая к шахматам и лишь изредка взглядывая на положение, приведённое на диаграмме. Но иногда разгадка хитроумной позиции сопряжена с известными трудностями. Думаю, что в таких случаях читателю, прежде чем искать разгадку «тайны» в тексте рассказа, следует сделать попытку самостоятельно догадаться, в чём дело.
Трудные позиции, связанные главным образом с ретроградным анализом, встречаются в книге редко. Для их разгадки требуется прибегнуть к шахматам и произвести за доской углублённое исследование позиции. Формальная логика ретроанализа не всегда может быть освоена сразу даже при детальной расшифровке позиций в тексте рассказов. Однако затраченный труд не пропадёт даром — неповторимая, своеобразная красота шахмат раскроется перед пытливым читателем во всей её глубине...

С благодарностью я вспоминаю о творческой помощи, которую мне оказали в работе над рассказами Д. М. Горфинкель

и А. П. Долуханян («Рассказ о трёх фигурах») и Е. Я. Кощаков («Шахматная сказочка для взрослых»). Считаю необходимым упомянуть и о том, что подавляющее большинство позиций, приведённых в рассказах, создано мною самим; исключением являются рассказы «Классики и шахматы» (где использовано окончание этюда, составленного мной вместе с А. И. Гербстманом), «Героическое сражение» (позиция подсказана Б. И. Гургенидзе), «Хорошая задача» (задачи-близнецы составлены с А. П. Долуханяном) и «Про пулю-дуру и бойца-молодца» (в котором приведена несколько видоизмененная задача А. В. Галицкого).
Надеюсь, что эта скромная книжка доставит читателям немного отдыха, развлечения и... пользы.
Пусть же шахматист улыбается!

 

В. КОРОЛЬКОВ

«Шахматист улыбается»

 

НЕ СМОГ ПРОИГРАТЬ

 

ы, вероятно, думаете, что нет такой позиции, которую при желании нельзя было бы проиграть. На собственном опыте я убедился в ошибочности такого мнения. Вот что случилось однажды.
На заводе я очень дружил с чертёжником Сеней, который, подобно мне, был страстным любителем шахмат. Оба мы играли в турнире на первенство цеха. Стать чемпионом было заветной мечтой и его, и моей, но у нас был сильный соперник— диспетчер Николай Иванович. Вопрос о победителе решался в последнем туре, и как раз тогда состоялась наша с Сеней встреча; в результате небезошибочной игры получилась весьма запутанная позиция.
 
Я сделал ход 1. Кf7—d8+, но не успел Сеня ответить, как у соседней доски произошло какое-то движение, привлёкшее общее внимание,— это Николай Иванович в лучшей позиции подставил ферзя. Он проиграл партию, закончив турнир с восемью очками, а у меня уже было восемь с половиной, в то время как у Сени — только семь с половиной. Даже проиграв партию, я оставался победителем и, кроме того, давал возможность Сене догнать себя. Решение быстро созрело, хотя я и знал, что подобные «комбинации» не разрешаются шахматной этикой...
— Постараюсь тебе проиграть,— шепнул я другу,— ну, подставлю что-нибудь, как будто бы зевнул...
И вот тут-то неожиданно выяснилось, что проиграть было уже невозможно! Все дальнейшее произошло на глазах многочисленных болельщиков, плотным кольцом окруживших столик.
 

— Что тут думать,— сказал кто-то.— У Сени единственный ход 1... Ле5—е6+.
Сеня вынужден был его сделать. Теперь вдруг оказалось, что мне шах и нужно делать единственный ход

2. f5—f6+. Против желания я тоже объявил Сене шах, от которого он мог закрыться только одним ходом

2... Kd3—е5+.
Я хотел проиграть, подставить что-нибудь, но не мог, так как должен был сделать ход 3. Сd2:еЗ+ — другой защиты от шаха не было! Скрепя сердце я объявил Сене контршах и после вынужденного ответа 3... Кb4—d3+ закрылся от нового шаха опять-таки единственным ходом 4. bЗ—b4х.
— Сене мат! — закричали вокруг и стали меня поздравлять. Но никто не знал, что я хотел проиграть и не смог... При всем желании ни Сеня, ни я не могли изменить течение партии!
С этого момента я стал смотреть на шахматы как на игру, полную честной и плодотворной борьбы, и никогда не соглашаюсь ни на какие компромиссы.

 

 

 

РАССКАЗ О ТРЁХ ФИГУРАХ

 

то вы там ни говорите, а хорошие шах¬маты ещё редкость на полках мага¬зинов. Порой такие шахматы встречаются, что страшновато бывает сесть за них: и руку зано¬зишь, и пешку со слоном спутаешь. А короля от ферзя от¬личить совсем трудное дело. Это под силу, пожалуй, только шахматистам не ниже первого разряда, да и то лишь тем, кого природа наделила хорошей зрительной памятью.
Однажды в Ленинградском шахматном клубе — было это еще до Великой Отечественной войны — на наших гла¬зах разыгралась прелюбопытная ис¬тория. Два шахматиста весьма скром¬ной квалификации уже несколько часов вели упорную борьбу на шес¬тидесяти четырёх полях. Когда мы подошли к столику, то увидели на доске курьёзную позицию:		  
   
   
— Шах и мат! — облегчённо вздохнув, объявил предводитель белых и передвинул коня е3 на f5.
Услышав этот возглас, к столику потянулись зрители, всегда готовые полюбоваться эффектным концом.
— Какой же это мат? — возразил игравший чёрными.— Я бью пешкой вашего коня.
 		  

— А ладьи h6 ваш король не боится? — иронически заметил противник.
— Какое мне дело до вашей ладьи? Ведь мой король стоит на g7.
— Как на g7?!
Действительно, фигуры были такие, что даже сами играющие не могли отличить короля от ферзя.
Разгорелся спор. Белые доказывали, что король стоит на g6, чёрные — что на g7. Неизвестно, что бы из всего этого вышло, если бы оказавшийся среди зрителей Евгений Иванович Куббель — один из трёх братьев Куббелей, непревзойдённых составителей задач, — не сделал попытки примирить противников.
— Не безразлично ли, где стоит чёрный король? — сказал он.— Ведь при положении короля на g7 чёрным всё равно мат в два хода! Для этого надо пешкой f7 взять чёрную ладью е8...

 

  
 
— Ну что вы, — послышались возражения,— ведь если белые превратят пешку в ферзя, то чёрным будет пат, а после превращения её в слона или в коня мат на следующем ходу невозможен.
Однако Евгений Иванович показал, что мат в два хода действительно можно дать, но лишь посредством превращения пешки на е8 в ладью: 1 f7:е8Л! Крg7—f7 2. Фс8:d7х .
Заинтригованная публика стала шуметь, к доске потянулись десятки рук, тщетно пробуя ставить на е8 другие фигуры. Евгений Иванович был вскоре оттиснут в задние ряды.
Однако игравший чёрными, пытаясь всех перекричать, завопил, что это недоразумение, что после 1. f7:е8Л возникнет пат, так как на поле с4 стоит... белый ферзь!
 		  
— Как ферзь? На с4 стоит мой король! — возмутились белые.
— Нет, ферзь, а ваш король стоит на с8.
 		  
 

Но тут над толпой показалось улыбающееся лицо Леонида Ивановича Куббеля, который был ростом повыше брата.
— Всё равно мат в два хода! — спокойно заявил он.— Только пешку надо превратить на е8 не в ферзя, и не в ладью из-за пата чёрным, и не в коня, так как чёрный король убежит на f8, а в слона: 1. f7:е8С! Крg7—f8

2. Фс4—f7x .

  
   

— Да нет же! Меня не хотят понять,— обиженно запротестовали чёрные.— Ведь я говорил, что перепутаны белые фигуры, а мой король стоит на h6, и, если вы поставите на е8 слона, я пойду хотя бы Фf8, и мы ещё поиграем!

— Ну, это уж вы, товарищ, слишком! — воскликнули разом несколько человек.
Поднялся невообразимый шум. Игравшие за другими столиками повскакали и окружили место происшествия тесным кольцом. И Леонида Ивановича вмиг оттеснили от столика.

  
   
 
— Ничего не слишком! — вдруг произнёс кто-то сверху.— Наоборот, очень даже кстати!
Спорщики подняли головы и увидели улыбающееся лицо Арвида Ивановича Куббеля, самого высокого из трёх братьев, умудрившегося поверх толпы разглядеть положение на доске.
— На мою долю достался самый красивый вариант. Правда, теперь ничего не даёт ни 1. f7:е8Ф или 1. f7:е8Л, ни 1. f7:е8С, но белые всё же дают мат в два хода, поставив на е8 коня! В случае 1. f7:е8К! на 1… Фg7—е5 последует 2. Ке3:g4х, а если чёрные сыграют 1... Фg7—d4, то получат мат посредством 2. Ke3—f5х.
Восторженная публика наградила талантливых братьев дружными аплодисментами. И только игравший чёрными поспешил незаметно улизнуть...